«Я счастливая, потому что выжила…»
Со своими родными В. Ф. Лазуткина встретилась через 20 лет после войны.
В годы Великой Отечественной войны в Темников эвакуировали детский дом из оккупированной Белоруссии. Сегодня «ТИ» публикуют рассказ В. Ф. Лазуткиной, воспитанницы этого дома, о своей жизни.
В Ивановке, где всего 9 жилых домов и еще несколько «оживающих» летом, живет Вера Федоровна Лазуткина - приветливая, гостеприимная, хрупкая на вид, но сильная духом пожилая женщина, история жизни которой достойна романа.
Белоруссия. Война. Отец моей героини погиб на фронте, мама умерла. С бабушкой в деревне осталась только одна двенадцатилетняя сестра. Остальных детей увезли подальше от взрывов.
«Поезд часто останавливался, - рассказывает Вера Федоровна. - Детей много. Мы, обгоняя друг друга, выбегали из поезда, падали на землю, с испугом смотрели на летящие самолеты. Помню оглушающие взрывы. Когда все стихало, взрослые быстро заносили нас в поезд. Младший брат по дороге не выжил. В детском доме нас сразу разделили: Нина с Лидой жили отдельно. Мне было 5 лет, и меня поместили с малышами. Старшего брата отправили работать в Саров.
В том 41-м году с лета до поздней осени я была в детском доме. Помню себя в толпе маленьких ребятишек, со всех сторон облепивших печь. Еще помню, как нас разглядывали какие-то люди, даже слышу голос: «Вот эту, вот эту мы возьмем!» Так меня отдали в семью».
Удочерила девочку бездетная женщина из Польского Цибаева. Сначала она относилась к ребенку хорошо. Но ее муж погиб на фронте, она вышла замуж второй раз и друг за другом родила четверых детей.
«В приемной семье меня начали обижать, даже били. Я только работала, - продолжает рассказ Вера Федоровна. - Уже после третьего класса была свинаркой в колхозе, нянчила детей, убирала скотину. На улицу выходила редко, а вечером шла ночевать к бабушке.
Бабушка Наташа, мама мачехи, меня любила и всегда жалела. Закончилась война, но годы все еще были голодные. Однажды, когда после уборки колхозникам распределили по полпуда зерна (после того, как ели траву, это было целое богатство!), бабушка испекла лепешки. Это было счастье! Мне она предложила взять самую большую.
В приемной семье я жила до 20 лет. Потом вышла замуж. Как-то поделилась с мужем, что, по словам мачехи, у меня есть родные. И он принес из детского дома письмо от моих сестер, которое раньше персонал не имел права показывать. В нем уехавшие после окончания войны на родину в Белоруссию сестры писали, что очень хотят найти младшую сестру, которая тоже была в детском доме.
С дочкой на руках я поехала в Белоруссию в свою родную деревню Дивново. Посидела в грушевом саду, где росли необыкновенно вкусные груши, увидела наш большой родительский дом, весь израненный пулеметными очередями, помолилась перед святыми образами, поплакала на могиле матери. Месяц гостила. Увиделась с тремя сестрами, братом, с родными бабушкой и дедушкой, услышала страшные истории пережитой оккупации.
Родственники рассказывали, что партизанские окопы подходили прямо к домам. Деревню бомбили. Однажды немцы прошли по деревне. Они заходили в каждый дом. Тетя рассказывала, как зашел немец: сначала пригрозил сжечь дом, а потом начал стрелять по курам. Дочь спряталась под сенями и уцелела. А вот сестре отца укрыться не удалось, и ее, как и многих, угнали в Германию. Она вернулась только через несколько лет после войны с клеймом военнопленной. Семью не создала. Сначала жила в родительском доме, а потом мой старший брат, вернувшийся из Сарова, построил для нее отдельный дом.
Сестра Лида, единственная в семье, получила высшее образование. Она преподавала французский язык. Вышла замуж за офицера и жила в Киеве. После аварии на Чернобыльской АЭС своих детей отправляла на лето ко мне в Ивановку.
Мой муж работал в колхозе водителем, трактористом и сварщиком. Мы вырастили троих детей, вели большое хозяйство, одно время было две коровы и лошадь. Ездили несколько раз на заработки в Комсомольск-на-Амуре. Он рыбачил в артели, а я на консервном заводе работала. На заработанные деньги купила швейную машину, научилась шить и шила мордовские платья со сборками.
Потом ездили на заработки в Челябинскую область на сталелитейный завод. Приходилось детей оставлять со свекровью. Однажды уезжали, а сын Гриша и говорит, что поедет нас провожать. Не смогли оставить, забрали с собой.
Когда вернулись, я работала в колхозе на овощных полях и сенокосе, а потом - на кирзаводе в горячем цехе обжига кирпича. Сделали пристрой к дому. Во дворе обустроили шестиметровый колодец. Прожила с мужем 63 года. В прошлом году его похоронила. Дети живут во Владимире, навещают по очереди, помогают по хозяйству, сажают огород».
Я получила необыкновенное удовольствие от общения с этой мудрой женщиной. Извинилась за то, что ее васильковые глаза периодически темнели от неприятных воспоминаний. Белоруска по рождению чисто говорит по-мордовски, носит национальные платья.
Провожая меня, Вера Федоровна призналась: «Несмотря на все трудности, которые мне пришлось пережить, я счастливая, потому что выжила, и у меня есть мои любимые дочь, два сына, внуки, правнуки!»
Наталия ЮФКИНА